Великая степь Казахстана — это музей под открытым небом

Казахстан имеет чрезвычайно богатое и разнообразное историко-культурное наследие. Огромное количество уникальных памятников археологии, культуры и архитектуры раскидано по бескрайним просторам республики, что по праву дает возможность называть страну музеем под открытым небом. Один из них сегодня расположен в зоне археологических раскопок древнейшего городища Культобе, история которого насчитывает более двух тысяч лет.

О том, насколько важна международная составляющая этого проекта, причем в масштабах всего Казахстана, в том числе возможность причисления его к памятникам Всемирного наследия ЮНЕСКО, своим мнением в эксклюзивном интервью поделился директор Международного института центральноазиатских исследований, кандидат исторических наук Дмитрий Воякин. Но прежде, как и водится в науке археологии, небольшой экскурс в прошлое...

— Дмитрий Алексеевич, почему вы решили стать археологом? Что привело вас в эту профессию?

— Все началось с шестого класса в школе — именно с этого времени я причисляю себя к славной когорте археологов. Я тогда начал посещать кружок юных археологов в Алма-Атинском Дворце пионеров. Но занимались мы там только в осенне-зимний период, ни о каком посещении раскопок речи не шло.

Словом, все начиналось, как у и всех тех, кто в душе романтик, кто мечтает о космосе, о мореплавании, кто вырос на книгах писателя-фантаста Обручева с его «Землей Санникова» или «Плутонией».

Однако славные времена великих географических открытий прошли, и люди активно осваивали уже космические пространства. Казалось, самое интересное пройдено. Но, по моему мнению, археология все же сочетает в себе все эти направления — и путешествия, и открытия, и науку. И даже — не удивляйтесь — космос. На этой ноте я всегда вспоминаю знаменитого археолога Гордона Чайлда: «Археология произвела переворот в исторической науке. Она расширила пространственный горизонт истории почти в той же степени, в какой телескоп расширил поле зрения астрономии. Она в сотни раз увеличила для истории перспективу в прошлое, точно так же, как микроскоп открыл для биологии, что за внешним обликом больших организмов скрывается жизнь мельчайших клеток. Наконец, она внесла такие же изменения в объем и содержание исторической науки, какие радиоактивность внесла в химию».

Так прошло мое детство. Наступила пора университетской юности. А с 90-х годов я целиком и полностью окунулся в археологию полевую. Началась рутина, отнюдь не похожая на приключенческую романтику. Ведь археология, как говорил мой учитель, академик Байпаков, «это не только гитары, песни у костра, но годы, проведенные в пыли и в лаборатории за кабинетной обработкой материала, когда приходится перелопачивать кубы грунта, а потом писать длинные отчеты». Однако за всем этим скрывается та самая тайна познания и открытия, в которую стремится проникнуть каждый археолог. Это-то меня как раз и прельстило когда-то давно, пленяет и сейчас...

— Какие случаи в вашей археологической практике вы бы назвали необычными, необъяснимыми?

— Если говорить о случаях, а не о цепочке закономерностей, которые в итоге приводят к открытиям, то их было немало. Причем я не знаю, чем такие случаи можно было бы объяснить — либо провидением, либо всетаки некоей закономерностью. Так, несколько лет назад нам сообщили о большом камне относительно недалеко от Алматы, который был весь испещрен странными надписями и равноконечными крестами.

В процессе изучения выяснилось, что это надгробный камень — «кайрак», надписи были выполнены сирийским алфавитом на древнетюркском языке. Мы поняли, что имеем дело с элементом средневекового христианского некрополя. Оперативно была организована экспедиция для изучения места и обстоятельств находки. Все понимали важность и находились в предвкушении открытия, потому как подобных материальных доказательств существования восточного христианства чрезвычайно мало. В Центральной Азии, например, сегодня не известно ни одного средневекового христианского некрополя. И потому эта находка стала для нас большой удачей. Но вот незадача — ни огромное количество участников экспедиции, тщательно обследовавших всю территорию нахождения предполагаемого могильника, ни различные методики, включая геофизику, раскопки и поквадратные поверхностные сборы материалов, не принесли успеха. За месяц активных работ так ничего и не обнаружили. А ведь предполагалось наличие некрополя с большим количеством надгробных камней!

Все прояснилось в предпоследний день работы нашей экспедиции на месте, когда совершенно непонятным образом, в одночасье, обнаружили еще восемь надгробных камней. Причем первый из них нашел наш сотрудник, который, утомившись, просто присел отдохнуть и перевернул рядом лежащий камень, на поверхности которого был выбит крест. И — камни заговорили.

Теперь мы знаем имена тех, кто проживал на этом месте на территории средневекового Казахстана. Это Петр и Варсава, Йошмид (в переводе с согдийского — воскресенье) и Тегин (в переводе с тюркского — принц), Ширин (в переводе с персидского — сладкая) и Куш (сильный). Мы активно работаем над публикацией результатов исследований, которые будут опубликованы в ближайшее время. Я уверен, что это ярчайшее научное открытие нашего времени.

— Поделитесь, пожалуйста, своим мнением о списке Всемирного наследия ЮНЕСКО, о памятниках, которые в него входят, и, соответственно, Конвенции об их охране?

— Я не сторонник сравнительного анализа, ведь каждый памятник уникален сам по себе, но могу с уверенностью заявить, что пантеон Всемирного наследия ЮНЕСКО — своего рода вершина, представляющая «лучших из лучших». Напомню, что по состоянию на 2019 год в него включен 1121 объект, из которых 869 являются культурными, 213 — природными и 39 — смешанными.

Казахстан же, имея огромный потенциал, являясь практически музеем под открытым небом, пока входит в список Всемирного наследия примерно с 0,4 процента от общего количества включенных туда памятников. Хотя республика и присоединилась к Конвенции об охране всемирного культурного и природного наследия еще 29 апреля 1994 года. Скажу больше — до недавнего времени Казахстан был и вовсе представлен только двумя памятниками культуры, номинированными более 10 лет назад. Это мавзолей Ходжи Ахмеда Ясави (номинация 2003 года) и святилище петроглифов в урочище Тамгалы (номинировано в 2004 году). Затем 2014 год ознаменовался включением в список ЮНЕСКО нескольких объектов Казахстана в рамках серийной транснациональной номинации «Шелковый путь: сеть маршрутов Чанъань-Тянь-Шанского коридора». Уникальные объекты природы «Сарыарка — степи и озера Северного Казахстана» и «Западный Тянь-Шань» были признаны Всемирным наследием в 2008 и 2016 годах. Таким образом, пять знаковых объектов культуры и природы Казахстана стали достоянием человечества. Но, к сожалению, на этом пока все.

— А древние земли Туркестана... Какое место занимают они в мировом археологическом пантеоне?

— Туркестан как раз и является одним из объектов, жемчужин, я бы даже сказал, который был в свое время включен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Если быть более точным, туда был включен мавзолей Ходжи Ахмеда Ясави как объект архитектуры, как уникальное творение человеческого гения. Тогда как городище Культобе-Яссы было определено так называемой «буферной зоной», которая призвана обеспечивать дополнительную сохранность и безопасность мавзолея. Однако с точки зрения логики, с позиций понимания процесса формирования объекта, древний город Культобе-Яссы являлся основой, а мавзолей послужил той самой гармоничной изюминкой, что удачно вписалась в городскую древнюю инфраструктуру. Более того, сегодня на основании данных археологических раскопок можно точно констатировать, что этому городищу не менее 2200 лет. Именно столько тысячелетий тому назад на месте Культобе появилась первая укрепленная цитадель, которую сегодня можно и даже нужно посетить. Став центром того города, который впоследствии начал называться Яссы (Туркестан), цитадель послужила центром притяжения для многих племен — кстати, тогда эта территория относилась к мощному воинственному племенному объединению Кангюй и со временем стала набирать потенциал, превращаясь из небольшого поселения в огромный городской центр.

— Какую функцию в Туркестане выполняет при этом Международный институт центральноазиатских исследований?

— В 2019 году мы подготовили аналитический отчет по оценке влияния различных проектов, планируемых к реализации в Туркестане, который был представлен в комитете Всемирного наследия ЮНЕСКО. Он был с трудом, однако очень успешно защищен летом того же года. Для чего накануне команду из нашего института пригласили МКС РК, акимат Туркестанской области и ряд регионов, чьи объекты возводятся в рамках этого проекта. Хотел бы отметить, что территория мавзолея Ходжи Ахмеда Ясави составляет около 80 гектаров, и на этом участке, во-первых, работает «Казреставрация», которая занимается восстановлением как самого мавзолея, так и других аналогичных объектов. Во-вторых, здесь трудятся специалисты КазНИИ культуры на 27 гектарах участка городища Культобе при поддержке компании ERG, занимающиеся научно-исследовательской работой, археологической и реставрационной деятельностью. Что же касается благоустройства всей территории комплекса, то за нее, согласно постановлению правительства РК, отвечает компания «Базис-А», тогда как за проектирование этого самого благоустройства несет ответственность фирма «Энвикон». Наш же институт, МИЦАИ, занимается подготовкой рекомендаций и последующим мониторингом принятых решений в рамках реализации вышеупомянутых проектов, по итогам чего, повторю, подготовленные отчеты предоставляются в ЮНЕСКО.

— Вы являетесь директором МИЦАИ. Расскажите, из чего складывается ваш рабочий день как историка, как археолога?

— Наш институт не зря носит столь емкое название — он был основан 11 странами Центрально-Азиатского региона 25 лет назад, имеет статус дипломатической миссии. Что касается моей деятельности на столь серьезном посту, то помимо многочисленных дел по администрированию деятельности института, я стараюсь находить время для продолжения исследований в области археологии, культуры и Всемирного наследия.

Мы также продолжаем реализацию сложнейшего проекта, важного для всего Центрально-Азиатского региона и мира, по подготовке обширной программы транснациональной серийной номинации «Шелковый пусть: Заравшан-Каракумский коридор», которая включает в себя множество самых разнообразных памятников культурного наследия.

Ну и, безусловно, для меня по-прежнему важна и трепетна археология во всем ее многообразии и проявлениях.