Мы бы сравнили семантику Ортеке именно с творением жизни, потому что в образе горного козла-теке тюрки, скорее всего, видели персонификацию Тэнгри. Гора, выбивающий ритм Козел-самец – это не что иное, как символы творящего начала.

Темп, скорость и характер музыки предопределяли движения куклы. Это был не просто танец, но целая история, разворачивающаяся на глазах у публики. Как и в любом кукольном театре, целью традиционного ортеке было спроецировать интерес зрителей на фигурку, музыку и действо, уведя персону музыканта немного в тень. Хотя музыкант находился в непосредственной близости, внимание свидетелей полностью захватывал Ортеке. Так игра из пространства забавы возвращалась своим истокам – обряду, а само действо становилось повествованием.

Сначала таутеке неподвижен, его фигурка с поджатыми ножками спокойно лежит в центре кожаной мембраны. Музыкант начинает играть, но чаще всего необходимо время – увертюра, прежде чем таутеке «оживет». Он должен услышать Музыку, понять ее, буквально, «поймать» ее ритм.

Приподнимаясь с колен, козлик начинает постукивать копытцами, сначала легко и негромко, затем все ритмичней, живей и звучней. Его движения из нарочито-ленивых становятся острыми, динамичными и отрывистыми. Цокая копытцами, притоптывая, таутеке символически «раскалывает» материю, руководствуясь божественной Музыкой невидимого Музыканта.

Искусственное «затенение» музыканта не случайно. Мы полагаем, что это еще одно подтверждение сакральной сути Ортеке как обряда: музыкант тут не для того, чтобы демонстрировать виртуозность своей игры на инструменте (это было и так очевидно, так как Ортеке как искусство давалось далеко не всем), он – посланник или, скорее, посредник.

Самым важным здесь была Музыка или Звук. Звук как первоначальный импульс, побуждение к Действию. Идея может родиться и полностью сформироваться, однако она никогда не станет ничем иным, пока не возникнет необходимость Действия.

Возвращаясь к семантике Коркута как земного воплощения Тенгри согласно теории Т. Асемкулова и З. Наурзбаевой, мы видим в Ортеке как обряде разные священные ипостаси: вначале Музыка пробуждает дремлющего Деревянного (Дерево также является проекцией Земли) таутеке, и он копытцами начинает «дробить» первородный Камень, подобный пляшущим языкам Огня, теке все глубже погружается в танец; он словно Ветер господствует в вверенном ему пространстве; так постепенно пахтаются Земля и Вода, чтобы стать Материнским Молоком – жизнью, которая в положенное время завершит свои земные дела в Могиле.

Мы полагаем, что здесь можно найти и некоторое объяснение семантики цвета деревянной фигурки ортеке – рыжей или красноватой. Таутеке как символ Срединного мира и олицетворение Огня/Пламени должен быть красного, рыжего или близкого к этим цветам оттенка. К тому же охристый колорит также подчеркивает земное происхождение этого животного.

Полевые исследования разных аспектов традиционных культур мира и их научное осмысление позволили М. Элиаде сделать вывод, что любой космогонический «миф рассказывает о деяниях сверхъестественных существ и о проявлении их могущества, и потом он становится моделью для подражания человеком» [8]. В связи с этим миф, представляющий собой метафизическую основу ортеке, призван быть овеществленным в кукольно-музыкальном действе по причине своей первостепенной важности для формирования картины мира, так как он – миф Творения. Это превосходно объясняет М. Элиаде: «в большинстве случаев знать миф о происхождении недостаточно, его нужно пересказывать и показывать» [9].

Как правило, мифы Творения – общекультурная ценность. В этом отношении показателен аналог казахского Ортеке у кыргызов, называемый «Так теке». В исследовании Баян Абишевой [10] приводятся сведения о кыргызском музыканте Нураке Абдрахманулы, который виртуозно владеет техникой игры на комузе с так теке. Конструкция его так теке двухуровневая, на первом два козленка, на втором взрослые особи. Сначала музыкант приводит в танцевальное движение козлят, а затем два самца в такт музыке бегут на встречу и сталкиваются рогами. При этом возникает звук «тақ». Вероятно, поэтому Б. Абишева предполагает, что аналог казахского ортеке у кыргызов называется «так теке».

У кыргызов вместо козлика мог быть и жеребенок или другое животное. Иногда встречается даже всадник с лошадью. Музыканты использовали комуз и темир-комуз (варган). У казахов и кыргызов как тюркских народов сохранилось много общего в семантическом осмыслении образа горного козла-теке. Так, смысл лексемы «кыз-теке» одинаков у двух народов, так называют переодетого в девочку мальчика, чтобы скрыть его истинный пол и обмануть враждебных духов. У обоих народов бытовала игра «сокыр-теке» (слепой козел), аналог пряток.

Материал и форма любой куклы всегда этнокультурно маркированы. Поэтому появление Ортеке возможно было только в среде, где горный козел – значимая сакральная фигура, то есть в тюрко-монгольском мире. Его аналоги существуют в кыргызской, калмыцкой и ряде других культур Великого тюркского Эля. Например, у ногайцев ортеке так и называется «ортеке». Ногайцы ее считают детской забавой - кукольным театральным действием, разыгрываемым взрослыми по мотивам древних ногайских сказаний и легенд.

В калмыцких танцах «Текин би» и «Бухин би» (имитировавших повадки козла и быка) участвовали также кукольные персонажи этих же животных, придавая характер своеобразного музыкально-кукольного представления. Кукловодом был домбрист, играющий на домбре и одновременно нажимающий на конец веревки, которая приводила в движение фигурку животного, стоящую на специальной тумбе.

Фигурка в такт музыке подскакивала вверх, опускалась на передние и задние ноги, вскидывала их вверх…технический прием не всегда давал нужный эффект, т.к. музыкант иногда забывал нажать ногой на веревочную педаль, и фигурка «немузыкально» танцевала. В более совершенном приеме конец веревочного каркаса-стержня прикреплялся к среднему пальцу правой руки домбриста, и в этом случае фигурка реагировала на каждый звук и аккорд, извлекаемый музыкантом» [12].

В пространстве современной тюркской культуры в Казахстане стал традиционным Международный фестиваль традиционного кукольного искусства «Ортеке», который проводится в Казахстане. Ежегодно в нем участвуют более 40 казахстанских исполнителей и изготовителей Ортеке.

Миссией фестиваля является популяризация казахского национального кукольного искусства – Ортеке, создание платформы для расширения круга общения мастеров владеющих традиционным кукольным искусством со своими коллегами из разных стран, а также воспитание эстетических вкусов и расширение художественного мировосприятия казахстанских зрителей.

Организаторы фестиваля пытаются закрепить лучшее в искусстве национального кукольного театра и не потерять его собственной неповторимости в будущем¹. Среди современных исполнителей выделяется творчество Абдухамита Ыскакулы Раимбергенова - исполнителя ортеке на домбре, Жахангера Бекбосынулы Тельгожаева играет на шанкобызе с двумя козликами, Едиля Кусаинова шанкобыз с ортеке, группа «Туран» популяризирует игру на домбре с ортеке.

В профильных вузах и колледжах студенты на занятиях по художественной обработке дерева постигают азы изготовления ортеке (к сожалению, в основную программу учебной дисциплины технология изготовления ортеке не входит).

***

С первого взгляда, для мужчин-музыкантов ортеке – возможность продемонстрировать свое виртуозное мастерство на двух уровнях: слуховом и визуальном; для женщин – игра их детей, способ отвлечения самых маленьких; для детей постарше стремление самим овладеть мастерством ортеке; то есть для маленьких и подростков забава, переходящее в обучение.

Внимательно всматриваясь в танец ортеке, начинаешь видеть глубже. Важно, что Ортеке как и многое в тюркском Космосе является своеобразным синтезом обряда и игры. Игра здесь в последнюю очередь забава. Игра – подчас лучший способ спрятать самое важное, поместив его на наиболее видное место, оберегая тем самым тайны Обряда.

Поет домбра, отстукивают ритм крохотные копытца, колеблется струна, передавая энергию жизни от музыканта к деревянной кукле, и на глазах у восхищенных зрителей оживает древний миф.

Список использованных источников

1. 1. Королев К.М. Энциклопедия символов, знаков, эмблем. Мидгард, 2005. – 603.

2. 2. Аль-Фараби. Большая книга о музыке //Аль-Фараби. Трактаты о музыке и поэзии. - Алматы: Гылым, 1993. – с.196.

3. 3. Потапов Л.П. Алтайский шаманизм. – Ленинград: Наука, 1991. - С.202

4. 4. Новик Е.С. Обряд и фольклор в сибирском шаманизме: Опыт сопоставления структур . — М. : Вост. лит., 2004. — 304 с.

5. 5. Омарова Г. Синкретизм и образы животных в искусстве кочевников (на примере казахского инструментального жанра ортеке)//Республиканский общественно-политический журнал «Мысль», 20 февраля 2014 года, http://mysl.kz

6. 6. Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь. – М.: Издательство-АСТ, 2003. – С. 543-546

7. 7. Кузбакова Г., Жумадилова Б. музыкально-театральное представление у казахов – ортеке//Алтаистика и тюркология, № 2, 2012. – с. 184-192.

8. 8. Ветхий завет. – Кемеровское книжное издательство. 1991. – С.5

9. 9. Элиаде М. Аспекты мифа. – М.: Академический проект, 2002. – С.16.

10. 10. Әбішева Б. Қазақтын «ортеке» өнері және оның түркі-моңғол елдері мәдениетіндегі баламалары//Новая музыкальная газета, 03.10. 2013, http://musicnews.kz

11. 11. Бадмаева Т.Б. Калмыцкие танцы и их терминология. - Элиста: Калм. кн. изд-во, 1992 (96 с. ил.), с. 26.